В последние месяцы чиновники и энергетики активно обсуждают реформу розничного рынка электроэнергии. Однако до консенсуса, судя по развитию событий, далеко. Президент «Русэнергосбыта» Михаил Андронов рассказал «Ъ», вокруг чего идет основная дискуссия, почему компанию оптовый рынок интересует больше розничного и как ей удается обеспечивать экономию средств клиентов, крупнейший из которых — ОАО РЖД.
— Вашим ключевым клиентом считается ОАО РЖД, какую долю поставок «Русэнергосбыта» оно обеспечивает?
— Контракт с ОАО РЖД занимает 80% в портфеле. У нас свыше 100 тыс. потребителей, но железные дороги, безусловно, самый главный клиент.
— К этому контракту Минэкономики выдвигало претензии из-за слишком высокой маржи поставщика, в итоге вы пересмотрели условия. Замечания оказались справедливыми?
— Любой клиент хочет покупать энергию максимально дешево. И, безусловно, мы стараемся искать оптимальные схемы. Этот вопрос обсуждался на уровне руководства компаний и на уровне Минэкономики, которое отметило корректность и выгодность контрактов, но также рекомендовало дать дополнительную скидку. Мы согласились, что это оправданно. Летом 2015 года на ПМЭФ «Русэнергосбыт» подписал очередной протокол по работе с ОАО РЖД, который наметил пути дальнейшего развития. Также мы подтвердили дополнительную экономию, которая по итогам 2015 года составила для ОАО РЖД 1,9 млрд руб.
— За счет чего?
— Мы единственный энергосбыт, у которого помимо офиса в Москве существует 54 региональных представительства, мы работаем в 68 регионах. Это удобно для наших клиентов, имеющих федеральную сеть потребления, например для ОАО РЖД. Иначе они должны были бы выстраивать отношения более чем с сотней поставщиков и иметь для этого большой штат. Второй момент: за счет достаточно большого количества клиентов по всей России у нас получается экономить на издержках. Часть этой экономии остается в прибыли компании, а частью мы делимся с потребителями, в частности с ОАО РЖД.
— В прошлом году тоже удалось сэкономить? Сколько?
— По итогам 2016 года мы ожидаем экономию более 2 млрд руб.
— Как при пересмотре условий менялись стоимость контракта или размер надбавки?
— Ну, конечно, они уменьшаются, мы уменьшали стоимость энергии. В принципе, нормальная надбавка у гарантирующих поставщиков (ГП; основной энергосбыт региона.— «Ъ») — 8-15%. У нас она сейчас около 5%.
— Какие-то еще параметры пересматривали?
— В принципе, сейчас цена поставки небольшая, ресурс удешевления энергии фактически исчерпан, поэтому мы активно даем предложения по энергосбережению. Это непросто, потому что такие клиенты, как ОАО РЖД, или КамАЗ, или группа ГАЗ, сами занимаются энергосбережением. Речь идет не о банальной замене лампочек или что надо закрывать форточки и регулировать тепло — это все давно уже сделано. Сейчас нужно продумывать и внедрять решения, которые позволяют существенно поменять технологический процесс.
Например, при торможении каждый электровоз, по сути, становится генератором: энергия торможения передается обратно в сеть — происходит процесс рекуперации. Мы часто приводим аналогию с автомобилем: когда мы едем за рулем и нажимаем на тормоз, мы просто греем тормозные колодки, ОАО РЖД делает умнее — оно эту энергию возвращает в сеть. Второй момент: когда вы едете за рулем, расход топлива зависит в том числе от того, как сильно вы давите на газ. Когда речь идет о расходе электроэнергии для перевозки груза по железной дороге, это превращается в глобальный объем и большие цифры. ОАО РЖД анонсировало программу автоведения «Эльбрус» — исходя из состава поезда, рельефа и климата, она подбирает режимы, позволяя экономить до 5% энергии. Технология новая, требует очень слаженной работы большого ряда систем, ОАО РЖД этим активно занимается. И мы готовим предложение, чтобы систему совместить со стоимостью электроэнергии, добавить в моделирование фактор цены.
— То есть чем меньше потребление днем, тем больше скидка?
— Конечно, никто не будет останавливать поезда днем и пускать их ночью — такого не произойдет. Но учесть фактор при составлении маршрутов и скорости движения на них мы считаем возможным.
— Какой может быть экономия для ОАО РЖД?
— Пока рано говорить про цифры. Если мы их назовем, то будем обязаны исполнить. Поэтому мы сначала проработаем этот вопрос до конца с ОАО РЖД.
— С кем еще у вас долгосрочные контракты?
— Например, с КамАЗом и группой ГАЗ. Долгосрочные контракты удобны тем, что обе стороны, обговорив на входе условия работы, могут каждый год видеть увеличение экономии. Многие вопросы взаимодействия достаточно сложно построить за год, если стороны не понимают, будет ли оно продолжаться. Мы стараемся идти в разные сектора, тем более что работаем в большинстве промышленно развитых регионов России. В 2016 году у нас самый большой рост продаж произошел в Ленинградской области — на 12,6%, в Иркутской области — на 8,5% и в Татарстане — на 6,7%.
— За счет чего?
— Предприятия стали больше работать, соответственно, и больше потреблять. В частности, КамАЗ увеличил потребление на 15%. Мы очень довольны этим показателем. Не только потому, что нам хочется продавать больше электроэнергии, но и потому, что у КамАЗа одновременно одна из наиболее продуманных программ энергосбережения. Она доходит до каждой мелочи, до скрупулезности. Я не представлял себе, что можно на российском предприятии иметь такую высокую культуру производства.
— У ОАО РЖД потребление увеличивается? Заложен ли рост в вашем контракте?
— Нет, не заложен. Конечно, потребление ОАО РЖД зависит от ряда факторов, в том числе от экономической конъюнктуры в стране. Но в целом мы также понимаем, что меры, которые приняты по развитию БАМа, Восточного полигона, безусловно, требуют от ОАО РЖД больших средств, это приведет к увеличению перевозок, и потребление тоже вырастет. Общий объем потребления ОАО РЖД сейчас составляет около 40 млрд кВт ч.
— В прошлом году итальянская Enel перевела долю в «Русэнергосбыте» с RES Holdings BV на свой баланс. Как вы сейчас выстраиваете отношения с акционером?
— В 2016 году на ПМЭФ мы подводили итоги первого десятилетия сотрудничества с «Энел Россия»: в 2006 году также на петербургском форуме было подписано соглашение о ее вхождении в капитал «Русэнергосбыта». Существует несколько мифов про Россию, один из них — что к нам приходят иностранные инвесторы, их здесь быстро обманывают и они уезжают обратно обездоленные и недовольные. Мы считаем «Русэнергосбыт» примером другого типа сотрудничества. Во многом благодаря ему Enel поняла, что в России складывается очень интересный, перспективный рынок электроэнергии. В итоге общие инвестиции в российскую энергетику Enel превысили €4,8 млрд. У нас в компании работает целый ряд сотрудников Enel. Они руководят в «Русэнергосбыте» такими направлениями, как аудит, бухучет, обращение с клиентом, оптовый рынок. В принципе, всеми ключевыми блоками.
В Европе вообще и в Италии в частности реформа энергетики проходила примерно на пять лет раньше, чем в России. И многие моменты, которые для россиян оказались абсолютно новыми, итальянцы уже прошли у себя. Этот опыт был очень полезен в начале нашего развития и полезен до сих пор.
— Есть ли у вас прямые контракты с «Энел Россия»?
— Время от времени бывают, сейчас нет. Почему? Главный принцип Enel: каждый контракт должен быть экономически обоснован и выгоден. Но мы постоянно в поиске вариантов.
— В 2016 году наметилась тенденция по переходу генкомпаний от единого рынка продажи мощности на прямые договоры с энергосбытами. Нам объясняли, что это позволяет не вешать на себя дебиторку проблемных покупателей. Вы этим пользуетесь?
— Мы около семи лет работаем по прямым договорам с генераторами. Это нормальная тенденция. А если модель рынка будет изменена так, что у генератора появится стимул работать с надежными поставщиками, то рынок прямых контрактов достигнет не 20%, как сейчас, а 50%. В Европе мы видим примеры того, что между генераторами и сбытами или крупными потребителями устанавливаются долгосрочные отношения и только отклонения от планового объема покупаются или продаются на рынке на сутки вперед. Это нормальная практика, которая соответствует зрелому рынку, рано или поздно мы к этому тоже придем.
— С кем из генераторов у вас прямые контракты?
— Например, с «Татэнерго». У нас почти со всеми были контракты, и с атомщиками («Росэнергоатом».— «Ъ»), и с «Квадрой». Просто у каждой генкомпании есть своя программа, свои стимулы.
— Интересует ли вас приобретение новых гарантирующих поставщиков в России? В частности, «Россети» планируют выставить на продажу довольно большое их количество. «РусГидро» также будет постепенно избавляться от энергосбытов. Они вам интересны?
— Мы всегда внимательно изучаем предложения по покупке энергосбытов. Когда продавался самый первый энергосбыт — если я не ошибаюсь, ярославский,— был открытый аукцион, мы тоже участвовали. Тогда «ТНС энерго» дало лучшую цену. Из последних конкурсов, где участвовали,— по статусу ГП в Бурятии, который продавал «Энергострим». Но там выиграл «Читаэнергосбыт». Конкурс проходил в соседнем для них регионе, видимо, «Читаэнергосбыт» увидел синергию и возможность сэкономить на издержках. Поэтому да, мы будем внимательно изучать и будем участвовать. Мы по-прежнему считаем, что сбытовой бизнес эффективен в России.
— Энергосбыты «Россетей» вас могут заинтересовать? Например, северокавказские?
— Думаю, да. Будем смотреть все регионы и все сбыты. Но важен вопрос цены и условий. Учитывая, что существенная часть дебиторской задолженности в РФ сконцентрирована на Северном Кавказе, мы будем относиться к этим активам еще более внимательно и консервативно. Но возможны интересные покупки.
— Минэнерго в 2016 году ужесточило платежную дисциплину, повысило штрафы для потребителей. Но долги все равно растут, «Оборонэнергосбыт» ушел с рынка и, скорее всего, оставит за собой большой объем долгов. Почему в итоге меры не оказали никакого влияния?
— Здесь весь рынок можно условно поделить на две части. Первая — регионы, где работают эффективные сбыты и где потребители аккуратно оплачивают услуги, и там собираемость на уровне 99-98%. Но, к сожалению, есть часть регионов или часть клиентов, которые являются проблемными, по которым надо принять другие, видимо, решения. Какие, я вам сказать не могу, но вижу, что ситуация на том же Северном Кавказе не улучшается.
— Каковы итоги вашей работы в 2016 году?
— По 2016 году мы до конца отчет не закрыли, но уже видим, что у нас будет прибыль такая же, как в прошлом году,— около 5 млрд руб. Тут у нас все достаточно стабильно.
— В 2013 году Enel ухудшала прогнозы прибыльности «Русэнергосбыта», ожидая, что общая EBITDA ее активов в России снизится с €600 млн в 2013 году до €500 млн в 2015 году. Каковы сейчас ожидания?
— Это вопрос к Enel. По собственным ощущениям, мы работаем стабильно. В 2013 году остро стоял вопрос «последней мили» (механизм перекрестного субсидирования, когда крупные потребители, подключенные напрямую к магистральным сетям, платят дополнительно и тариф распредсетей МРСК, хотя их услугами не пользуются.— «Ъ»). Мы через суд сохранили право наших потребителей быть запитанными от Федеральной сетевой компании (владеет магистральными сетями.— «Ъ»). Это, безусловно, дало большую экономию. Сейчас «Россети» предложили продлить «последнюю милю» еще на три года. Есть четкое ощущение дежавю. «Последняя миля» была придумана в 2008 году на три года как мера поддержки МРСК. С тех пор она продлевалась сначала до 2014 года, потом — до 2017 года, теперь предлагают до 2020 года.
Мы поддерживаем желание потребителей этот срок не продлевать. Что касается ОАО РЖД, то в 2014 году решено продлить срок до 2029 года в четырех регионах, где главное бремя «последней мили» несет компания,— это Амурская область, Еврейская АО, Забайкальский край и Бурятия. Мы считаем ситуацию дискриминационной по отношению к ОАО РЖД и призываем к тому, чтобы отменить меру или хотя бы сократить срок до какого-то разумного предела, например двух-трех лет. ОАО РЖД могло бы экономить около 5 млрд руб. в год за услуги, которые де-факто не получает.
— В России все меньше крупных сбытов, которые не были бы аффилированы с генераторами. Как вы оцениваете перспективы существования на рынке независимых компаний?
— Такая тенденция есть, мы ее видим, но считаем, что ничего плохого не происходит. Работает несколько факторов. Первое — сбыт должен быть большим, чтобы применять современные технологии и управлять дебиторской задолженностью. В кризис 2014 года многие ушли с рынка, потому что не смогли поддерживать оплату сетям и на опте. Для генераторов владение сбытом позволяет контролировать сбор денег. Сбытам синергия с генератором дает, в частности, возможность более дешевого кредитования. Все сбыты кредитуются под разрывы платежей.
Дальнейшее будет зависеть от новой модели розничного энергорынка, которую сейчас активно обсуждает Минэнерго. Нынешняя модель, с одной стороны, подрывает либерализацию. Что, конечно, мы не приветствуем, потому что мелкие и средние клиенты фактически не имеют возможности выбора сбытовой компании и могут работать только с ГП. Но при этом стоимость энергии состоит из трех компонентов: цены на опте, стоимости передачи по сетям и небольшой сбытовой надбавки. В результате реформы потребители смогут выйти на оптовый рынок напрямую. Но им нужно будет иметь штат, занимающийся покупкой электроэнергии. И для предприятия, которое потребляет около 1 млн кВт ч в месяц, экономически неэффективно держать такой штат.
С другой стороны, генераторы построили новые станции, и проблема дефицита электроэнергии решена. Мы считаем, что для повышения эффективности нужно реформировать не только розничный, но и оптовый рынок электроэнергии. То есть создать стимулы для генераторов, например, путем неполной оплаты мощности, для того чтобы они выходили на прямые контракты, предлагали более дешевую энергию и так далее.
При текущем количестве генераторов правильно построенная модель оптового рынка позволит экономить потребителям до 10% от стоимости энергии. Ради этого стоит бороться, в такой ситуации роль энергосбытов даже вырастет, потому что они смогут консолидировать большие объемы малых и средних потребителей и покупать для них энергию с большой скидкой.
— Какие реформы в рознице нужно провести в ближайшее время? Вы ждете каких-то решений в этом году?
— В этом году ожидается выход документа о регулировании сбытовой надбавки методом сравнительных аналогов или эталонов. Нас в этом документе беспокоит то, что, по предварительным оценкам, мера вызовет кратный рост сбытовых надбавок для малого и среднего бизнеса. Что, учитывая состояние экономики, вряд ли кого-то обрадует. Мы очень надеемся, что документ будет взвешенным. Дело в том, что обязанность платить больше для малого и среднего бизнеса возникнет с момента выхода эталона, а право менять поставщика у них появится, когда состоится реформа розничного рынка, и не факт, что это будет синхронизировано. Степень готовности документов по эталонам существенно выше. То есть получается, что платить больше они будут уже сейчас, а право выбора у них появится только потом, что неправильно.
— Большую дискуссию вызвал вопрос о длительности переходного периода. Вы какую позицию занимаете?
— Смысл разногласий по поводу переходного периода очень прост. Идеология эталона в том, что есть некий объективный расчет, который позволяет устанавливать надбавку. У каждого ГП есть три варианта: когда сбытовая надбавка установленных эталонов выше существующей, равна ей или меньше. Если надбавка выше, ФАС предлагала увеличивать сбытовую надбавку в течение пяти лет, а если ниже, то уменьшать мгновенно. Нам это показалось несправедливым. То есть если идет переходный период в одну сторону пять лет, то и в другую должен так идти. Мы знаем, что такую позицию заняло и Минэнерго.
Мы считаем, что сам метод эталонов имеет право на существование, он себя хорошо проявил при разработке ДПМ (договоры на поставу мощности, оговаривавшие обязательства генкомпаний строить новые блоки и гарантировавшие возврат инвестиций.— «Ъ»), там тоже была разработана эталонная стоимость, которая учитывала территориальные особенности, тип производства энергии и так далее. Мы понимаем, что сбыту наличие эталонов позволит работать с издержками более эффективно.
— Вы предлагали передать в управление независимым операторам единые ГТП (группы точек поставки электроэнергии) по границам субъектов РФ, которые сейчас принадлежат гарантирующим поставщикам. «Россети» идею поддержали, удалось ли найти других сторонников? Какие еще варианты реформы розницы обсуждаются?
— Пока окончательного варианта нет, все, в том числе наш, рассматриваются. Мы считаем, что если выбирать из двух компаний, находящихся в конфликте интересов, сетей и ГП, то лучше отдать третьему независимому лицу.
— Иными словами, вы не видите серьезной необходимости реформы розницы?
— Та маржа, которая остается у энергосбытовых компаний на розничном рынке, настолько мала, что надо двигаться именно в оптовый рынок.